Почему русский язык такой сложный? Часть 1

Дано:
Русский — язык восточночнославянской группы славянской ветви индоевропейской языковой семьи, национальный язык русского народа; является шестым среди всех языков мира по общей численности говорящих; фонологическая система включает в себя 37 согласных фонем и 5 (по другим подсчётам 6) гласных; ударение динамическое, разноместное и подвижное; по морфологическому строю преимущественно флективный, синтетический; порядок слов относительно свободный; в основе письменности лежит старославянская кириллица.

Требуется доказать:
Русский язык сложен как для изучающих, так и для носителей.

Мы не будем сейчас вдаваться в историю русского языка в целом и его письменности в частности. Понятно, что истоки нынешнего состояния языка коренятся в его истории, в его прошлом. Русский шёл своим путём, что-то в нём упрощалось, что-то, напротив, усложнялось. Вот в XIII в. случилось падение редуцированных гласных (почему им вдруг вздумалось «пасть», никому не известно), и это уменьшение системы гласных на две всего единицы привело к «тектоническим сдвигам» в фонетической, словообразовательной, морфологической системах языка. И мы в этой статье будем рассматривать даже не столько вопрос «почему русский такой сложный», сколько «что именно в нём представляется сложным».

Русский язык как иностранный

Русские пусть тихо порадуются тому, что «правдивый и свободный» принадлежит им по праву рождения, впитан с молоком матери. А иностранцы… Их стоит пожалеть. (Хотя бывают ли простые языки?)

Приходит человек с открытым сердцем, хочет поскорее начать изучение, но тут преподаватель говорит страшное слово ЗДРАВСТВУЙТЕ. И заменить это слово можно только на не менее непроизносимые ДОБРЫЙ ДЕНЬ или ВЕЧЕР, а если встретились утром, то будет уже ДОБРОЕ, а не ДОБРЫЙ. А если на дворе ночь? ДОБРАЯ НОЧЬ почему-то не говорят, а ДОБРОЙ НОЧИ говорят не при встрече, а наоборот — при расставании. С ума сойти можно! ПРИВЕТ, конечно, проще, но преподавателю или незнакомому человеку так не скажешь. Остаётся учиться произносить ЗДРАВСТВУЙТЕ.

Худо-бедно поздоровались, что у нас дальше? Буквы!
Ну ладно А, Б, В понятно, хотя и странно. А это что? — Мягкий знак и твёрдый знак. — Как читаются? — Никак. — Тогда зачем они? — Надо! — А вот Ш и Щ. Выглядят почти одинаково. Как звучат? Да ведь они и звучат одинаково! Зачем две?!
Я — это R, только наоборот.
А вот какая-то буква с точками. Хотя в немецком точки тоже есть.
Ы? — Мы это никогда не сможем произнести!

Однако буквы русского алфавита страшат не всех. Бывают смелые люди! Например, Карл Проффер, известный американский славист и литературовед, вспоминал, что во время учёбы в Мичиганском университете ему предложили для изучения несколько иностранных языков на выбор, и он, увидев буквы кириллицы, понял, что такими удивительными буквами можно писать только чудесные книги. Особенно его потрясла буква Ж, похожая на жука. Это решило всё дело! Карл Проффер изучил всю русскую литературу с XVIII по XX век, защитил диссертацию по Гоголю, написал множество книг, был лично знаком с Л. Брик, В. Набоковым, Н. Мандельштам, М. Бахтиным, Е. Гинзбург, В. Аксёновым, И. Бродским, С. Довлатовым и многими другими. А всё началось с экзотического алфавита…

Как известно, во французском языке ударение всегда падает на последний слог, в чешском и финском — на первый, в польском — на предпоследний. Совсем не так в русском языке! Ударение у нас разноместное, то есть свободное. Но говорящий совсем не волен делать ударным любой гласный, по своему усмотрению — у каждого слова своё ударение. Например, слова ЗО́ЛОТО — БОЛО́ТО — ДОЛОТО́ различаются первым согласным звуком — и ударением! Слова и их формы следует запоминать вместе с ударением, от которого зачастую зависит смысл, лексический или грамматический (зАмок — замОк, вОды — водЫ). От места ударения в слове зависит произношение: пишем МОЛОКО, читаем МАЛАКО (если это, конечно, не волжский окающий говор), потому что только последнее О сильное, ударное, а остальные слабые. Уф!

Что у нас дальше? Многие европейские (и некоторые неевропейские) языки относятся к разряду флективных. Это означает, что за многие грамматические значения отвечает флексия, которую мы все изучали в школе и называли окончанием. В итоге имеем 12 форм у существительного, 28 форм у прилагательного, куча форм у глагола. Плюс множество исключений и всякие тонкости в образовании форм. Например, как будет ЛИСТ во множественном числе? ЛИСТЬЯ! Но это если говорим о дереве. А если речь идёт о бумаге или кровельном железе, то ЛИСТЫ.

Учить слова со всей сложной системой форм нелегко, но часто именно форма приходит на помощь. Например, вы хотите рассказать по-английски про выставку истории автопрома, и вдруг раздаётся собачий лай, звенит резкий звонок или с грохотом падает кастрюля, тогда получается THE OLD CAR☐. СARS? CAR? Cколько старых машин? Одна? Несколько? Мы не расслышали, повторите, пожалуйста. А если тот же казус случится во время разговора по-русски — СТАРАЯ МАШИН☐, то ничего страшного не случится, понятно, что машина всего одна, соседнее прилагательное всё объяснит. Так что развитая система флексий — это не только минусы, но и плюсы.

Ещё одна сложность — род. Почему ПОЛ и ПОТОЛОК — он, СТЕНА — она, а ОКНО — оно? Извините, так получилось. В других языках тоже есть род, иногда слова совпадают по роду, а иногда нет, и тогда возникают проблемы. Например, неизменяемое слово КОФЕ настоятельно рекомендуют сочетать с формами мужского рода — ГОРЯЧИЙ КОФЕ, потому что это слово пришло из французского, а там оно мужского рода. Было слово КОФИЙ, да не прижилось. Правда, в последнее время вышло послабление: в словарях появилась помета ДОП. РАЗГ., мол, говорите, граждане, в среднем роде тоже, уже стало можно. То есть у одного слова два рода.
С родом бывают проблемы и у переводчиков. Написал поэт Пастернак книгу лирических стихотворений «Сестра моя — жизнь». А по-польски ЖИЗНЬ — ЖИВОТ, то есть мужской род, какая уж там сестра. Вот и выкручивайся, переводчик, как хочешь, работа у тебя такая.

Можно освоить систему форм, можно запомнить род каждого существительного, но есть серьёзная проблема, с которой не справляются ни ученики, ни преподаватели. Как бы хорошо ни знал иностранец русский язык, но ошибки в употреблении глагольного вида делают все. А ведь есть учебники с упражнениями, но и они мало помогают. «Научите нас, — просят иностранцы, — объясните смысл совершенного и несовершенного вида!» Но глагольный вид до сих пор остаётся непокорённой вершиной лингвистики. Уже целая наука о виде придумана — аспектология, в которой вроде бы уже досконально разобраны все значения видов, но так и не найдено то главное, что можно объяснить, и сразу все-все иностранцы научатся правильно использовать русский глагольный вид.

Большую трудность для иностранцев представляют глаголы движения. В других языках ИДТИ и ЕХАТЬ — это одно слово, так же как ВЕСТИ и ВЕЗТИ. Но ИДТИ — это двигаться с помощью ног, так сказать, «на своих двоих», и глагол ВЕСТИ означает, что ведомый идёт своими ножками. А вот ЕХАТЬ и ВЕЗТИ — это перемещаться и перемещать обязательно с помощью транспортного средства. Годится любое — от детской коляски до самолёта. И это нужно бедному иностранцу поместить в своей голове, потому и получается страшная путаница и куча ошибок.

Можно ещё долго перечислять те ухабы и ямы, которые встречаются на пути смельчаков, отважившихся (вот тоже словцо!) изучать трудный русский язык. Получится 50 томов! Ну может, чуть меньше…

Но что насчёт русскоговорящих? Действительно ли им легче, если язык родной? Разбираемся во второй части статьи!

редакция Орфограммки